<h3><strong>Поступательное движение или бег на месте?</strong></h3> <p>&nbsp;</p> <p>Незыблемость Беловежских соглашений, основанных на принципах нерушимости межреспубликанских границ, похоже, канула в Лету. Признание бывших автономных образований, а вовсе не национальных республик в качестве независимых государств в результате пятидневной российско-грузинской войны в августе 2008 г., стало, пожалуй, первым этапом на пути трансформации постсоветского пространства. События на Украине продолжили этот процесс.</p>

Вопросы, касающиеся обеспечения безопасности, наличие неурегулированных конфликтов и статусных споров, непростые двусторонние отношения между Грузией и Азербайджаном, связанные с неспособностью демаркировать свои границы и провести их делимитацию, и, наконец, крайняя региональная неоднородность Закавказья делают его весьма проблематичным. Вовлеченность в политические процессы Закавказья ведущих международных игроков - США и ЕС повышает роль этого региона в мировой политике.

В силу своей региональной неоднородности, культурных, исторических и религиозных особенностей, Закавказье стало той самой площадкой, на которой представлены все три варианта интеграции – Грузия с Европейским Союзом, Армения с Евразийским Союзом, Азербайджан – сбалансированная политика, не предусматривающая пока что очевидного стремления к присоединению к интеграционным проектам - ни к российским, ни и к западным.

Два проекта, запущенных Россией и Западом - Европейский и Евразийский, призваны определить приоритеты постсоветских стран в отношении европейского или евразийского выбора. Однако способен ли этот выбор завершить окончательную переориентацию постсоветских стран в сторону Запада или России? Сегодня эта проблема становится особенно актуальной в связи с углубляющимся противостоянием между Россией и Западом.

Из всех трех стран Закавказья одной только Грузии удалось стать подписантом Соглашения об ассоциации с ЕС. Это стало возможным, во-первых, в результате внятной и последовательной политики Тбилиси по отношению к Брюсселю, основанной на приверженности либеральным реформам и демократическим стандартам, курсу на интеграцию с Западом, рассматриваемому Тбилиси как геополитический противовес российскому доминированию в Закавказье, и, наконец, общностью целей, определяемых взаимовыгодными интересами. Не в последнюю очередь это объясняется также и историческими и культурными особенностями этой страны. Официальный Тбилиси уверен, что прозападная ориентация – единственный способ укрепления грузинской государственности и всестороннего развития страны . Вот почему во вопросу, связанному с подписанием Соглашения об Ассоциации Грузии с ЕС, между представителями всех политических сил страны был достигнут полный консенсус. 18 июля 2014 г. Парламент Грузии на внеочередном заседании единогласно ратифицировал Соглашение об ассоциации страны с ЕС [1].

Остальные две страны Закавказья – Армения и Азербайджан пока что предпочли не делать никаких резких движений в сторону тесного сближения с ЕС. Тем не менее, их интерес к сотрудничеству с ЕС очевиден и не исключено, что в перспективе они могут последовать примеру Грузии.

В рамках запущенного ЕС энергетического проекта "Южный газовый коридор" [2], призванного диверсифицировать маршруты и источники поставок энергоресурсов Каспия на европейские рынки, 26 июня 2012 г. между Азербайджаном и Турцией было подписано Соглашение по Трансанатолийскому трубопроводу (TANAP) – одного из трех сегментов «Южного газового коридора [3] ». Год спустя, в июне 2013 г. было принято решение о реализации проекта Трансадриатического трубопровода [4](TAР). Наконец, 17 декабря 2013 г. состоялось подписание итогового инвестиционного решения по «Шахдениз-2 [5]». Поэтому отнюдь не случайно, что во время визита председателя Еврокомисии Жозе Мануэла Баррозу в Азербайджан, состоявшегося 14 июня 2014 г. в преддверии подписания Молдавией и Грузией Соглашения об ассоциации с ЕС, между обеими сторонами был подписан протокол к Соглашению о партнерстве и сотрудничестве по Рамочному соглашению об общих принципах участия Азербайджана в программах ЕС [6] . Речь идет о разработке нового формата сотрудничества, и, прежде всего, в сфере энергетики, основанного на взаимных интересах и учитывающего меняющуюся обстановку в мире. Не это ли является первым шагом Баку на пути более тесной интеграции с ЕС? . Таким образом, стремление Азербайджана к тесному сближению с ЕС пока еще определяется лишь рамками энергетического сотрудничества - сегодня Баку проводит собственную независимую политику, чем отчасти и объясняется его решение стать членом Движения неприсоединения [7] . Вместе с тем, следует отметить, что Азербайджан является стратегическим союзником Турции, представляющей южный фланг альянса, а его армия занимает второе место в НАТО, что позволяет Баку развивать и укреплять свое сотрудничество с альянсом, сохраняя свой нейтральный статус.

Что же касается Армении, то Ереван в настоящее время продолжается рассматриваться Западом как единственный стратегический союзник России в Закавказье. Однако и в случае Армении здесь не все так просто.

В настоящее время региональная изоляция Армении, в которой оказался Ереван в результате закрытия двух сухопутных границ – с Турцией и Азербайджаном, не позволяет ему стать транзитным государством, имеющим выход в Европу. Однако перспектива нормализации армяно-турецких отношений, предполагающая открытие границы между Арменией и Азербайджаном, может изменить эту ситуацию. И именно это соображение не позволяет ни Армении, с одной стороны, ни Брюсселю – с другой, игнорировать встречное сближение. Похоже, что сегодня Ереван и ЕС намерены продолжить запущенный процесс интеграции без учета взаимных обязательств, т.е. по упрощенному сценарию.

Тем не менее, несмотря на движение стран Закавказья в направлении ЕС, можно ли сказать, что в долгосрочной перспективе оно будет носить поступательный характер?

Безусловно, что усиление сотрудничества постсоветских государств с ЕС дает им определенный шанс интегрироваться с ним, несмотря на серьезные социально-экономические испытания, ожидающие их на пути интеграции с Брюсселем, что должно способствовать трансформации их государственных и экономических институтов на европейский лад. Конечный итог этих преобразований позволит определить степень «европейского качества» «ассоциированных» стран. Однако насколько удастся странам Закавказья влиться в единый европейский рынок? И как успешно будет развиваться политическая составляющая Соглашения об Ассоциации, предусматривающая превращение этих стран в самостоятельно-функционирующие демократические государства?

Зона свободной торговли (ЗСТ) призвана открыть новые для Европы рынки, отменить большинство таможенных пошлин на ввоз товаров и ввести единую систему стандартов допуска на европейские рынки. Однако слаборазвитая экономика постсоветских стран может оказаться не готовой к конкуренции, а несоответствие товаров требованиям ЕС будет блокировать их доступ в ЕС. В то же время границы «ассоциированных» стран будут открыты для Европы, играющей по собственным правилам. И все же есть надежда на то, что эти страны смогут преодолеть все серьезные препятствия на пути к Европе, что будет, в первую очередь, зависеть только от них самих, и никого больше. Однако это требует больших временных затрат, и пока - это единственное, что очевидно.

Тем не менее, главная проблема, стоящая на пути закавказских стран к полноценной интеграции с Западом, заключается в том, насколько эти страны смогут справиться с урегулированием этнополитических конфликтов, решение которых необходимо для восстановления их территориальной целостности. Эти проблемы стоят остро перед Грузией, потерявшей 20% своей территории в результате августовских событий 2008 г., и Азербайджаном, с отколовшимся от него Нагорным Карабахом. И, несмотря на то, что вопрос суверенитета всегда являлся ключевым вопросом для этих стран, тем не менее, проблема сохранения территориальной целостности была и остается для них вопросом «жизни или смерти». К тому же, у обеих стран имеется и понимание того, что эту проблему в одиночку им решить не удастся, и, главным образом, за счет их неспособности обеспечить политическую стабильность и сплоченность нации. В большей степени это касается Грузии, учитывая ее небольшую территорию, а также территориальное устройство страны (она включает в себя более чем 25 этнографических и субэтнических групп [8]), а потому являющейся своего рода микромоделью РФ.

Не случайно, что как Грузия, так и Азербайджан высказались в поддержку территориальной целостности и суверенитета Украины. 27 марта 2014 г. Баку и Тбилисиподдержали резолюцию Генеральной Ассамблеи ООН по Украине, осуждавшую позицию Москвы по ситуации в Крыму [9].

При этом характерно, что обеим странам удалось сохранить дипломатический этикет в отношении действий России в Украине. Баку остался верен своей политике, направленной на поддержку территориальной целостности постсоветских стран, оставаясь за чертой «красных линий» в отношениях с Кремлем. В свою очередь президент Грузии Георгий Маргвелашвили призвал международное сообщество «спокойно, но принципиально» оценить действия России в отношении Украины [10]»

Взвешенная позиция Азербайджана и Грузии по отношению к России в связи с украинским кризисом определяется тремя факторами.

Первый фактор определяется растущим пониманием этими странами того факта, что ключ от решения их территориальной целостности находится в активе России – их северного соседа, занимающего крайне активную позицию в отношении постсоветских стран.

Второй фактор заключается в полном осознании этими странами того огромного значения, которое представляет для РФ пространство бывшего СССР. Опыт последних лет показал, что теперь Россия действительно готова предпринимать реальные шаги для отстаивания здесь своих интересов. Этого, по мнению Москвы, требуют как проблемы безопасности, так и экономические соображения.

Третий фактор исходит из осмысления того, что мы живем в эпоху, когда международное право создает условия для его трактовки в разные стороны. В отсутствии необходимых реформ, равно как и новой архитектуры международных институтов – ООН, ОБСЕ, МВФ, ВТО, МАГАТЭ и др. такое положение дел будет создавать прецедент. И крымский сценарий как нельзя ярко продемонстрировал это.

Таким образом, несмотря на различную степень вовлеченности стран Закавказья в процесс интеграции с Западом, представляется, что все они будут продолжать балансировать между интересами Москвы и амбициями Запада длительное время. Все это будет препятствовать движению стран Закавказья в сторону ЕС, которое будет носить вращательно-поступательный характер и иметь характер бега не месте. Однако с учетом неспособности политических элит Закавказья обеспечить суверенитет своих стран, которым необходимо внешнее управление как со стороны России, так и ЕС, резко актуализируется вопрос строительства проекта «Большой Европы». Этот проект позволит выработать общие контуры безопасности РФ и Запада, основанной на новых правилах, что может положить конец извечного поиска странами Закавказья основного гаранта их безопасности.

<h3><strong>Страны Закавказья и Запад </strong></h3> <p>&nbsp;</p> <p>Несмотря на множество имеющихся у ЕС проблем, самыми ощутимыми для стран Закавказья является политическая нерешительность и излишняя бюрократизация Брюсселя. Прежде всего, ЕС привлекает закавказские страны своими устойчивыми политическими и социальными институтами, демократией и, в целом, экономической устойчивостью, что и является идеалом &laquo;европейской мечты&raquo;. И, невзирая на ее призрачность, ЕС оказывает на закавказские страны куда большее воздействие, чем все интеграционные проекты России.</p>

Все три страны Закавказья осознают, что интерес ЕС к региону обусловлен в первую очередь основными функциями региона – энергоресурсной и транзитной. Тем не менее, постсоветские страны, стремящиеся к интеграции с ЕС, не могут не понимать, что, во-первых, в настоящее время Брюссель стоит на пороге серьезных перемен, требующих пересмотра прежних принципов интеграции. После принятия программы «Восточное партнерство» ситуация в Европе кардинально изменилась. Одним из самых серьезных недочетов политики «Восточного партнерства» является неспособность ЕС определить, что является конечной целью для стран этого региона. У Брюсселя есть ряд инициатив, но у него никогда не было реальной стратегии. Главная «приманка» – членство в Европейском союзе – этим странам никогда не предлагалась. Именно поэтому отсутствие конечной цели программы «Восточное партнерство» делает ЕС уязвимым и вынуждает его идти на компромиссы в отношении своей восточной политики.

Понимая озабоченность Грузии в отношении территориальной раздробленности страны, Брюссель начал предпринимать собственные попытки, направленные на посильное решение этой проблемы. В арсенале ЕС, помимо политики «Восточного партнерства», имеется новый подход к Абхазии, базирующийся на принципе «вовлечение без признания» и предусматривающий участие Сухуми в мирных инициативах, что может рассматриваться как аванс Брюсселя Сухуми для снижения накала его страстей с Тбилиси. Инструментарий ЕС также включает в себя и т.н. новый «план Штайнмайера [11]» , запущенный Германией в 2008 г. и охватывающий весь спектр политических вопросов, обсуждаемых Грузией, Абхазией, Южной Осетией и Россией. Характерно, что «план Штайнмайера» получил большую поддержку со стороны официального Тбилиси, а его методологию российской дипломатии сбрасывать со счетов полностью не следует. Однако в условиях отсутствия дипломатических отношений между Москвой и Тбилиси привлечение Германии к оказанию посреднических услуг обеим странам - Москве и Тбилиси кажется несколько нелепым. Тем не менее, похоже, что официальный Тбилиси, взявший курс на нормализацию отношений с Москвой, будет пытаться привлечь Берлин к финансированию программ восстановления доверия между конфликтующими сторонами, призванных способствовать активизации политики ЕС в отношении стран «Восточного партнерства».

Что же касается урегулирования Нагорно-Карабахского конфликта, то ЕС, в лице Франции, являющейся сопредседателем Минской группы ОБСЕ, всегда придерживался взвешенного подхода, стараясь обходить такие жизненно важные для Армении вопросы, как урегулирование карабахского конфликта, нормализация армяно-турецких отношений и открытие границы между двумя странами . Это и понятно - ведь Брюссель не способен решить эти вопросы из-за отсутствия у него необходимых для этого рычагов.

Таким образом, несмотря на привлекательность европейской модели для стран Закавказья, в настоящее время ЕС все еще не готов обеспечить их необходимыми механизмами гарантирования безопасности, и страны Закавказья осознают это сполна.

<h3><strong>Трансатлантическое партнерство – неотъемлемый атрибут политики Вашингтона в Евразии </strong></h3> <p>&nbsp;</p> <p>В контексте намерения Барака Обамы поставить США во главе двух гигантских интеграционных объединений -Транстихоокеанского и Трансатлантического партнерства [12] становится очевидным стремление Вашингтона к усилению активизации политики ЕС на поле постсоветского пространства. Такой подход продиктован, прежде всего, прагматичными соображениями, определяемыми как перенапряжением сил США, так и географической близостью ЕС к странам СНГ. Это позволяет Вашингтону более пристально отслеживать и реализовывать трансатлантическую парадигму в контексте проводимой им политики в отношениях стран СНГ. Похоже, что Вашингтон займется разработкой &laquo;дорожной карты&raquo;, призванной продвигать поэтапную политику в нужном регионе на постсоветском пространстве, которую будет реализовывать Брюссель.</p>

В настоящее время США и ЕС уже приступили к разработке совместного плана и определили цели на краткосрочную и долгосрочную перспективу как по двусторонним вопросам, так и по вопросам мирового и регионального уровней. Конечной целью Трансатлантического партнерства является достижение крайне эффективного сотрудничества между США и ЕС посредством широкой координации совместных действий в рамках процесса реформирования европейской структуры безопасности на основе принципов ОБСЕ, а также отвечающего задачам НАТО.

Сегодня позиции Вашингтона и Брюсселя по украинскому кризису сближаются. США намерены как никогда ранее действовать с ЕС в одной упряжке в контексте «Трансатлантического партнерства». Вашингтон стремится активизировать свою политику в отношении постсоветских государств с целью интегрировать их в западное сообщество за счет усиления натовской составляющей, которая будет осуществляться параллельно с оказанием прямой поддержки Вашингтона в области проведения военных, гражданских и социальных реформ.

На саммите НАТО, состоявшемся в Уэльсе 4-5 сентября 2014 г., был утвержден пакет "усиленного сотрудничества [13]" с Грузией. Это предусматривает делегирование в Грузию миссии по изучению оборонных потребностей и оказание ей помощи в реформировании системы обороны и безопасности, а также учреждение совместного с НАТО учебного центра. Таким образом, пакет усиленного сотрудничества с Грузией нацелен на укрепление обороноспособности этой страны и призван обеспечить гораздо более тесную связь с альянсом, что, на взгляд натовских стратегов, должно помочь ей достичь значительных успехов в процессе подготовки к членству в НАТО. Это делает перспективу членства Грузии в НАТО более реалистичной.

Согласно заявлению главы грузинского оборонного ведомства Ираклия Аласания, «вопрос о вступлении Грузии в НАТО зависит от того, насколько быстро произойдет имплементация основных положений пакета мер по сближению страны с альянсом [14] ». Тбилиси намерен продолжать совершенствование армии по стандартам НАТО и участвовать в международных миротворческих операциях [15].

Таким образом, саммит НАТО в Уэльсе продемонстрировал повышенную заинтересованность Вашингтона в вопросе о расширении НАТО за счет возможного включения в него некоторых постсоветских стран и, прежде всего, Грузии. Не случайно, что во время своего визита в Тбилиси, состоявшегося сразу же после саммита НАТО, министр обороны США Чак Хейгел заявил о том, что «новый статус Грузии как партнера НАТО с усиленными возможностями является новым этапом для ее вступления в альянс, и мы обязательно продолжим углубление военного сотрудничества с Грузией, особенно на фоне агрессии России на Украине [16]».

Что же касается двух других государств Закавказья – Азербайджана и Армении, то в настоящее время проблема нагорно-карабахского урегулирования, являющееся для них крайне важной, вновь оказалась в поле зрения Вашингтона – одного из участников Минской группы ОБСЕ, помимо РФ и Франции, возглавляющей процесс мирного разрешения конфликта.

В рамках натовского саммита в Уэльсе состоялась встреча госсекретаря США Джона Керри с президентами Армении и Азербайджана, что подтверждает заинтересованность США в скором урегулировании нагорно-карабахского конфликта. Не случайно, что еще в мае 2014 г. американский сопредседатель Минской группы ОБСЕ Джеймс Уорлик заявил о наличии у Вашингтона собственного плана «элементов нагорно-карабахского урегулирования [17]». Таким образом, налицо стремление Вашингтона сдвинуть ситуацию с «мертвой точки», чтобы занять особую роль в процессе его мирного урегулирования. В случае нахождения взаимоприемлемого компромисса, мирный процесс в Нагорном Карабахе может получить дополнительные импульсы.

А пока декларация, принятая в сентябре 2014 г. по итогам саммита в Уэльсе, остается неизменной и подтверждает продолжающуюся поддержку со стороны Запада территориальной целостности стран Закавказья: «НАТО сохраняет обязательства по защите прав на территориальную целостность, независимость и суверенитет Армении, Азербайджана, Грузии и Молдавии [18]».

Намерение США активизировать свою политику в отношении постсоветских государств за счет усиления натовской составляющей подтверждается и внесением в Конгресс США законопроекта: "Акт содействия безопасности Украины 2014" [19], предусматривающего как оказание помощи в обеспечении безопасности Украины, так и предоставление Киеву статуса союзника НАТО без вступления в альянс. В случае принятия этого законопроекта США не ограничатся одной Украиной. Вслед за ней последуют Молдавия и Грузия, могущие, на взгляд США, пополнить список «основных союзников США, не входящих в НАТО [20]».

Действуя в рамках трансатлантического партнерства, Европа, в своем стремлении распространить «зону своего влияния» на постсоветские страны, также пытается обновить и усовершенствовать свой собственный европейский пакет для стран «Восточного партнерства [21]», осознав недочеты своей «восточной политики». Для реализации этой цели ЕС выработал дорожную карту (A democracy roadmap from Vilnius to Riga), направленную на расширение сотрудничества со странами «Восточного партнерства» и призванную определить перспективы этих стран после вильнюсского саммита 2013 г. вплоть до следующего саммита ЕС, который должен состояться в Риге в первой половине 2015 г. В проекте документа речь не идет о возможности членства этих стран в Евросоюзе, однако отмечается, что европейский пакет должен стать таким проектом, который может предложить этим странам куда больше возможностей, чем Соглашение об ассоциации с ЕС [22]. Он содержит положения, касающиеся облегченного визового режима, обмена студентами, а также большего привлечения стран «Восточного партнерства» к общественным программам. Показательно, что в этом проекте содержится и намерение Брюсселя «усилить роль ЕС в вопросе урегулирования затяжных конфликтов: превратить реализацию Соглашения об ассоциации в механизм, способный предоставить постсоветским государствам с территориальными проблемами - в данном контексте Грузии и Азербайджану - возможность укрепить связи с сепаратистскими территориями и всячески способствовать активизации взаимных контактов [23]».

Что же касается Армении, то европейском пакет предлагает «повысить статус Соглашения о партнерстве и сотрудничестве, регулирующий отношения Брюсселя и Еревана в настоящее время [24]».

Однако сегодняшние реалии таковы, что в рамках Трансатлантического партнерства США вместе с ЕС смогут действовать на поле постсоветского пространства до определенного предела, в каком-то смысле даже зеркально – как Брюссель, так и Вашингтон пока не в состоянии обеспечить им полноценного членства - ни в ЕС, ни в НАТО. Сегодня и НАТО, и ЕС погрязли в бюрократической рутине. Финансовые трудности неизбежны практически во всех государствах Европейского союза, кроме Германии. Но и там существует раскол общества из-за санкционной политики против России, к тому же присутствуют сильные пацифистские настроения, во многом определяемые историей ХХ веке. Наконец, НАТО не имеет опыта борьбы с такими новыми рисками, как нетрадиционные войны – мятежевойна или гибридная война, что означает для альянса новые вызовы и новые правила игры. Именно борьба с этими рисками потребует огромных затрат со стороны НАТО, что делает эту задачу одной из приоритетных, отодвигая, таким образом, все остальные, и, прежде всего, вопрос о членстве постсоветских государств в альянс. К тому же равномерное распределение финансового бремени требует не только увеличения оборонных бюджетов каждого члена НАТО, но и серьезной финансовой поддержки со стороны Евросоюза. Европейские налогоплательщики вряд ли будут приветствовать свои правительства за увеличение оборонных расходов - современной Европе трудно адаптироваться к мысли о неизбежности новой холодной войны. Но и Вашингтон не проявляет должной настойчивости - публичные дискуссии о новой стратегии НАТО идут вяло. Похоже, что Запад не в полной мере осознает весь комплекс сложнейших, порой практически неразрешимых проблем, имеющихся у стран Закавказья. Решение этих вопросов требует не только огромных финансовых затрат, но и опыта общения с ними, досконального знания их проблем (преимущественно внутренних), и, наконец, времени, которое может оказаться бесконечным на пути их членства в НАТО и ЕС.

<h3><strong>Россия и страны Закавказья </strong></h3> <p>&nbsp;</p> <p>Россия продолжает рассматривать молодые независимые государства постсоветского пространства как часть бывшей страны – СССР, преемницей которого она стала. Отчасти это ответ на поражение России в холодной войне и утрату ею статуса мировой сверхдержавы.</p>

В последнее время Россия делает ставку на создание Евразийского союза – новому интеграционному проекту Москвы на постсоветском пространстве - как своего рода противовесу ЕС и европейской интеграции. По этой же логике Таможенный союз и его будущая судьба жизненно важны для России, так как на взгляд Москвы, посредством этого инструмента она может вновь занять лидирующие позиции на постсоветском пространстве. Вот почему отсутствие у Армении – единственного стратегического союзника России в Закавказье - общей границы со странами-членами Таможенного союза не помешало Москве рассматривать ее в качестве будущего члена ТС.

Однако присоединение к ТС предполагает внесение целого ряда изменений как в экономическую, так и в таможенную нормативно-правовую базу вступающей страны. Пока непонятно, какие преимущества получит Армения в топливно-энергетической сфере и что ТС может ей дать в плане экономического развития. Неясной остается ситуация в сфере коммуникаций. Нет ответов и на вопросы о том, насколько присоединение к ТС окажется выгодным армянскому бизнесу и какие преимущества стране может дать зона свободной торговли при отсутствии у нее общей границы с государствами-членами ТС.

29 мая 2014 г. на саммита Высшего Евразийского экономического совета в Астане было принято решение согласовать все нерешенные вопросы в переговорах по присоединению Армении ЕАЭ до конца 2014 г [25]. 1 сентября 2014 г. президент РФ Владимир Путин подписал распоряжение «О подписании Договора о присоединении Республики Армения к Договору о Евразийском экономическом союзе от 29 мая 2014 года», представленный ему правительством [26]. Практическое обсуждение механизмов вступления РА в это интеграционное объединение должно состояться 10 октября 2014 г. в Минске в формате встречи президентов стран-участниц.

Армения является форпостом России в Закавказье. Несмотря на небольшую территорию и скромную роль, которая играет экономика Армении в СНГ, в настоящее время она является единственной страной Закавказья (за исключением частично признанных государств Абхазии и Южной Осетии), в которой сохраняется военное присутствие России. Будучи стратегическим союзником России, Армения является членом ОДКБ и потенциальным участником ТС.

Москва сполна осознает, что «новые реалии в Закавказье [27]» не позволяют удерживать Грузию под своим влиянием и дают возможность властям этой страны действовать более уверенно в отношении России, поэтому любые попытки блокировать стремление Грузии к интеграции с Западом контрпродуктивны.

В настоящее время Россия фактически приостановила двухстороннее Соглашение с Грузией о свободной торговле [28], которое было подписано обеими странами в феврале 1994 г [29] и предусматривало отмену таможенных пошлин, налогов и сборов на продукцию, произведенную на их территории [30].

Москва неоднократно предупреждала Тбилиси, что в случае ратификации им Соглашения об ассоциации с ЕС, которое таки было подписано в Брюсселе 27 июня 2014 г., Россия вынуждена будет предпринять «защитные меры» для своей экономики. Соответствующие заявления были сделаны премьером РФ Дмитрием Медведевым и главой МИДа РФ Сергеем Лавровым [31]. Тем не менее, решение Москвы приостановить Соглашение о свободной торговле, оказалось для Тбилиси в целом неожиданностью, несмотря на то, что такой сценарий со стороны Москвы, конечно, не мог быть сброшен со счетов. Однако Тбилиси считает, что режим свободной торговли с ЕС не должен препятствовать сохранению привилегированных торговых отношений с Россией [32].

Между тем урегулирование торгово-экономических отношений с РФ является для Тбилиси одним из ключевых вопросов. Решение Москвы, связанное с приостановкой торгового соглашения с Тбилиси, не означает эмбарго и может привести лишь к повышению таможенных тарифов. К тому же обе страны могут руководствоваться мировыми торговыми правилами – как Россия, так и Грузия являются членами ВТО.

Тем не менее, несмотря на всю сложность российско- грузинских отношений, возможности сближения России и Грузии сохраняются: ведь подписание Соглашения об ассоциации с ЕС не означает, что Грузия окончательно сошла с российской орбиты и у Москвы не остается никаких рычагов. В этой связи представляется, что Россия может стать не только главным инициатором запуска проекта по урегулированию конфликта в Закавказье, но и обеспечить его относительную интернационализацию (европеизацию). Для реализации этой цели необходимым представляется как совместное участие, так и общий вклад в операцию по урегулированию конфликта под эгидой России.

В условиях глобализирующего мира такой подход к подобным этнополитическим конфликтам может обеспечить их решение и сформировать новые правила на глобальном, региональном и национальном уровнях. Именно это даст Москве дополнительный шанс на модернизацию. В связи с этим крайне интересным представляется определение основных предпосылок успешного урегулирования конфликтов, сделанное видным исследователем в области миротворчества Й. Галтунгом в интервью новостной телепрограмме «Дагсревьюен» - это «необходимость равноценного сотрудничества и, не в меньшей мере, способность понимать мысли и чувства противоположной стороны [33]».

Более того, Москва не исключает полностью возможное членство Тбилиси в Таможенный и Евразийский союз. В августе 2013 года в интервью каналу "Рустави-2" глава российского правительства Дмитрий Медведев заявил, что «Грузии, учитывая фактор соседства с РФ, следует подумать о Таможенном союзе, как возможной альтернативе ЕС» [34].

Что же касается Азербайджана , то сегодня Баку, проводя собственную независимую политику, не испытывает особого желания присоединиться к интеграционным проектам под эгидой Москвы. Тем не менее, Москва устами своего министра иностранных дел С. Лаврова обозначила свою заинтересованность «в случае желания Баку к сближению с Таможенным и впоследствии с Евразийским экономическим союзами [35]».

Для страны первоочередным вопросом является решение нагорно-карабахского конфликта. Вот почему Баку проводит сбалансированную политическую и экономическую политику в регионе, что предполагает и сотрудничество с Россией.

Россия признает территориальную целостность Азербайджана, являясь сопредседателем Минской группы ОБСЕ, а ее участие в мирном процессе поддерживается США и ЕС. Это является одним из механизмов, поддерживающих влияние Москвы в Закавказье. Если Абхазия и Южная Осетия признаются Москвой в качестве независимых образований, то Нагорный Карабах (НКР) не рассматривается ею как отдельное образование, что означает поддержку Москвой территориальной целостности Азербайджана. Поскольку ресурс влияния на Тбилиси у Москвы сокращается, она старается балансировать между Ереваном и Баку.

Таким образом, в ситуации растущего противостояния между Россией и Западом, вызванного украинскими событиями, Москве необходимо сделать все для восстановления и укрепления своих отношений с ЕС и выработать такую модель сотрудничества с ним, которая не будет противоречить членству в Таможенном союзе. Это создаст новые возможности, при которых Соглашение об ассоциации и глубокой и всеобъемлющей зоне свободной торговли (ЗСТ) может быть совместимо с экономической кооперацией с членами СНГ. Решение отложить применение Соглашения об Ассоциации Украины с ЕС на трехсторонних переговорах Украины, России и ЕС, состоявшихся в Брюсселе 12 сентября 2014 г [36]., свидетельствует о готовности и со стороны ЕС вести переговоры о зоне свободной торговли между ЕС и Таможенным союзом. На фоне стремительно ухудшающихся отношений между Россией и Западом, а также масштабного переформатирования постсоветского пространства, такая перспектива дает все основания для эффективного и полноценного сотрудничества РФ и ЕС. Это может стать первым этапом в строительстве проекта «Большая Европа», значение которого резко возрастает.